Третий день шел снег. Яна ТАКОЙ снег не любила. Не любила за то, что приходилось с самого утра махать тяжелой лопатой. Снег был влажный, по ощущению за окном было не больше 5 градусов мороза. На подоконнике уже образовался изрядный сугроб. Яна вздохнула. Вставилась в теплые рейтузы, натянула шапку на самые уши, толкнула плечом дверь. На улице большие белые мухи кружили в веселом хороводе. Яна угрюмо взглянула на лопату. Та приветливо светлела черенком в углу сарая. Делать нечего, Яна начала раскопки тропинки к колодцу. До колодца не то чтобы было далеко, но, в общем, с ведром воды путь до колодца был весьма ощутим. Яна копала и копала. На ближайшей сосне веселились белки, Их рыжие хвостики то и дело мелькали между веток, а порой на уже расчищенную тропку осыпался град сосновых шишек, которые в считанные минуты исчезали под покровом свежего снега. Яна сердилась. Ей никак не удавалось наколдовать к утру чистую тропинку к колодцу. Сколько Яна не ворожила, ну ничего в такой снегопад не выходило. Разве только ветер крепчал, и тучи становились чуть светлее. Но это скорее от долгого снегопада, а не от Яниной ворожбы. Наконец лопата приветливо поскребла колодезный бревенчатый сруб. Работа по расчистке тропинки была завершена и Яна раскрасневшаяся, взопревшая и уставшая пошла к сараю. Открыла дверь и с сердитым возгласом пихнула лопату в угол. Лопата недоумевала, отчего Яна так злится. Лопате нравилось работать с Яной. Это было так весело, сгребать снег и потом сбрасывать его на край тропки. Яна тоже лопате нравилась, да и сама себе лопата очень нравилась, Прямой черенок, блестящий металл, вся она такая новая, красивая, тяжелая!
Тем временем сарай погрузился во тьму, дверь закрылась и лопата задремала до следующего большого снегопада.
А Яна переодетая в сапожки и шаль бодро шагала по расчищенной скрипучей тропинке с ведром наперевес.